Воскресенье.
Всю ночь снилась херь. Страшная, неуютная херь с убитой из пистолета кошкой. С физруком, который орал в трубку "Ты меня не любишь, да?", с Пикассо, которое открылось после реконструкции, что больше напоминало постапокал, с каким то мужиком, который говорил мне "Да ты не знаешь кто я!", со скорой помощью, на огромном красивом предприятии, со мной в херкостюме.
Объявился Ванька. Сначала он долго получал по сраке, потом мы долго обсуждали его жизнь и ее переосмысление. Все налаживается.
Утро. Чай с корицей и мандаринами, йогурт и сырочки.
На улице -2. В Караганде +6.
Жизнь несправедлива.
Всю ночь снилась херь. Страшная, неуютная херь с убитой из пистолета кошкой. С физруком, который орал в трубку "Ты меня не любишь, да?", с Пикассо, которое открылось после реконструкции, что больше напоминало постапокал, с каким то мужиком, который говорил мне "Да ты не знаешь кто я!", со скорой помощью, на огромном красивом предприятии, со мной в херкостюме.
Объявился Ванька. Сначала он долго получал по сраке, потом мы долго обсуждали его жизнь и ее переосмысление. Все налаживается.
Утро. Чай с корицей и мандаринами, йогурт и сырочки.
На улице -2. В Караганде +6.
Жизнь несправедлива.
Пора бы уже с этой херью что-то делать...